Утром Аннушка проснулась, слезла со своей кровати и увидела Дару спящей на полу Норки: она лежала на шкуре перед камином, обняв медвежью голову, в изрядно помятом зеленом платье, с которого осыпалась половина золотой чешуи, и почему-то в одном сапоге.

– Дара, Дара! – позвала Аннушка. Дара открыла глаза и села.

– Чего ты меня будишь? – сварливо спросила она. – Я не выспалась, я только недавно до Норки добралась.

– А где ты была всю ночь?

– Где, где! На шабаше! – мрачно ответила Дара.

«Ну да, все дискотеки похожи на шабаш», – подумала Аннушка.

– А чего ты такая мрачная, Дара? – спросила она участливо.

– Чего, чего! Сапог я свой потеряла, вот чего!

– Не расстраивайся, найдется твой сапог – куда он денется?

– Куда, куда! Боуги сожгут, вот куда!

– Зачем же они станут жечь твой сапог?

– А они все сжигают, что находят не на своем месте, им это одно удовольствие. – Дара постучала сапогом по столу: – Эй вы, мелочь серая зловредная, а ну-ка живо сюда!

Откуда-то, то ли из-за шкафов, то ли из-под кровати, выскочили два боуга.

– Возьмите этот сапог и сейчас же отнесите его к лепрехунам, пусть сошьют второй точно такой же. Скажите, что заказ срочный, оплата двойная.

Боуги подняли сапог и понесли его на плечах как бревно.

– Понимаешь, мне нельзя ходить по дому босиком – у меня такой гейс.

– Это что, болезнь такая – гейс?

– Нет. Гейс – это заклятье. Его на меня мои вредные тетки наложили. Я любила бегать по саду и по дому босиком, а они ворчали, что я грязь на ногах таскаю в комнаты. Вот они и наложили на меня такое заклятье: если я пройдусь босиком по дому, у меня пальцы на ногах будут расти криво. Это и есть гейс. И запасной пары сапог у меня теперь тоже нет, я ее тебе, дура, отдала…

– Почему же это я дура? – обиделась Аннушка.

– Да не ты дура, а я – зачем отдала тебе свои сапоги?

– Так возьми обратно! Я ведь их у тебя не просила…

– Да не обижайся ты! Это я так, для поддержания дурного настроения. Эти сапоги мне уже год как малы, носи на здоровье!

– Ну, спасибо, Дара… А ты можешь пока взять мои тапочки. Они, кстати, тоже лохматые, – Аннушка подала Даре свои «щенячьи тапочки». – Я их так хорошо разносила, что, может, они и тебе подойдут.

– Симпатичная обувка, – одобрительно сказала Дара и даже заулыбалась, разглядывая собачьи мордашки.

– Это первый подарок моей сестры, – проникновенно сказала Аннушка.

Тапочки на Дару налезли. Она обулась, переоделась, смягчилась и даже пообещала проводить Аннушку на первый урок:

– А то ты сама не найдешь, запутаешься в наших этажах и переходах.

– Да уж, у вас тут легко запутаться…

– У тебя какой первый урок?

– Левитация. Слушай, Дар, а что это значит – левитация?

– Это любимая наука профессора Морриган. Вот она тебе все и объяснит. Пошли завтракать, есть ужасно хочется.

– Погоди, я что-то забыла сделать…

– Да что ты за копуша такая? А ну, встали и пошли!

Дара сдержала слово и после завтрака проводила Аннушку до самых дверей кабинета профессора Морриган. Но там она ее и оставила.

– Ты зайди за мной после урока! – попросила Аннушка.

– Если время будет, зайду! – бросила на бегу Дара.

Аннушка робко вошла в класс. Профессор Морриган уже сидела за учительским столом. На ее плечах возлежало все то же боа из черных перьев, делавшее ее похожей не то на мрачного грифа, не то на гордую ворону. Она повернулась к Аннушке и произнесла сипловатым голосом:

– Опоздание после бала, Юлианна? На первый раз прощается. Занимай свободное место.

Семь небольших столов стояли свободным полукругом напротив учительского; за шестью сидели ученицы, а одно место у стены было свободно – его Аннушка и заняла.

– Хорошо, девицы, начнем урок. Кто мне скажет, что такое левитация?

Подняла руку Милли Милн.

– Пожалуйста, Милли,

– Левитация – это полет магов.

– Ответ неполный. Левитация – это полет магов без помощи технических приспособлений, то есть ракет, самолетов, вертолетов, планеров, дирижаблей, воздушных шаров и дельтапланов. Полет с помощью магических приспособлений и волшебных животных также относится к области левитации. Вот о них мы и поговорим для начала. Вы сейчас по очереди расскажете мне и другим девицам, какие магические средства используются для полетов в ваших семьях. Алисон О'Брайен?

– Моя бабушка, когда хочет навестить своих ирландских подруг, летит к ним запросто на метле, а вот на большие расстояния она предпочитает летать на быдловских самолетах и ездить поездами. Говорит, что силы у нее уже не те, да и метла поизносилась.

К удивлению Аннушки в классе никто не засмеялся. Впрочем, Аннушке шутка тоже не показалась удачной: разве можно говорить такое о собственной бабушке?

– Мэри О'Кейси?

– У нас в имении есть небольшой аэродром с ангаром, и в нем стоит голубой спортивный самолетик. Мы летаем на нем куда хотим, на любые расстояния, даже через Атлантику.

Почему-то этот ответ одноклассницам показался смешным.

– Мэри, милочка, ты не поняла вопроса или невнимательно меня слушала, – с улыбкой сказала профессорша. – Я спросила, какие МАГИЧЕСКИЕ средства используются в ваших семьях для полетов, а ты мне рассказываешь про спортивный самолет!

– У нашего самолета нет никакого двигателя, он пустой внутри и сделан из шелка, натянутого на китовый ус. А когда мы на нем летим, быдлики внизу думают, что это обычный спортивный самолет.

– Ах вот как! Остроумно! И откуда же вы взяли это летающее чудо?

– Его смастерил и заколдовал мой дедушка.

– Передай мои поздравления твоему дедушке, Мэри. А что у вас, Милли Милн?

– У нас в конюшне уже несколько веков живет грифон.

– Прекрасное животное!

– Ничего… Только жрет здорово, полсотни банок собачьего корма в день на него уходит.

– Ну, на то он и грифон. Кэтлин Монтэгю?

– Мы летаем на маленьком огнедышащем драконе, профессор.

– Дракон-саламандр?

– Да, профессор.

– Замечательная разновидность! Тепло на нем, должно быть, летать?

– Даже слишком, когда он как следует разогреется в полете. Зимой это даже хорошо, но летом, в жару, немного неприятно.